Какая тут романтика? Морская рядом гладь.
Да девушек в купальниках чего-то не видать.
И от ожогов солнечных не требуется зонт.
Но украшают айсберги собою горизонт.
От Воркуты экспедиция двинулась в сторону Северного Ледовитого океана. Сначала ехали по одному направлению, но по пути водитель встречного Урала сказал, что дальше по зимнику переметы выше метра. Было принято решение ехать по другой дороге. Ветер все усиливался. Лобовое стекло замерзало так, что в него ничего видно не было, дорогу пытались различать в боковые. Но из-за сильного ветра и метели видимость была не больше пяти метров, ориентировались только на включенные аварийки впереди идущей машины – чтобы они были четко впереди и ни в коем случае не оказались справа или слева. Колеса спустили уже почти до нуля и постоянно пробивали переметы. Головная машина периодически слетала с дороги, ее выдергивали и пробивались дальше. И так до утра. Проехали километров 40–50 . И встали у поворота на Хальмер‑Ю, чтобы немного поспать. Вообще основную часть зимника старались проходить ночью, а спать днем.
Хальмер‑Ю – полностью брошенный и самый удаленный от Воркуты шахтерский поселок. Его называют городом-призраком. С ненецкого его название переводится «Река в долине смерти» или «Мертвая река» (Халь – долина, Мер – смерть, Ю — река). Ненцы считали это место священным и привозили сюда мертвых для захоронения. В 1942 г на реке были открыты месторождения угля. В 1957 г шахта начала работать. А в 1993 г правительство РФ приняло решение о ликвидации шахты. В 1995 г все население городка было выселено силами ОМОНа: вышибались двери, а люди насильно были отправлены в Воркуту, причем даже не всем из них было предоставлено жилье.
Сейчас в заброшенном Хальмер‑Ю есть местная «достопримечательность» – разбомбленный Дом Культуры. В 2005 г в ходе учений В.В. Путин произвел по нему запуск трех ракет со стратегического бомбардировщика ТУ-160.
Итак, около поворота на Хальмер‑Ю джиперы остановились. А когда проснулись, увидели, что машины заметены полностью. У Дмитрия на Коранде лобовое стекло абсолютно замерзло, а дворники отказали еще накануне вечером. Да еще постоянно приходилось чистить воздушный фильтр от снега, забивающего его через шноркель. Машина ехать вообще отказывалась.
На общем совете было принято решение двигаться вперед. Ехали буквально наощупь. Штурманы выходили, искали дорогу. Высота переметов до метра. Копали, пробивались, нащупывали дорогу дальше. Потом видимость пропала совсем. Решили отправить Сергея на поиски дороги. Включили на машинах люстры. И тут увидели, как Сергей машет руками – прямо на машины из снежной мглы несся огромный гусеничный вездеход. На счастье он успел остановиться метра за два до машин.
Вездеход возглавлял колонну. За ним шли два бульдозера, два Урала с вахтовиками и бензовоз с соляркой. Колонна двигалась в Воркуту.
После очередной «дневной ночевки» машины вновь были полностью заметены снегом. Двери не открывались. Видимость нулевая. Позавтракав супчиками и кашкой, решили, что оставаться здесь – это означает уже не сдвинуться ни вперед, ни назад. За предыдущие двое суток удалось пройти всего 30 км.
Постановили двинуться вместе с колонной вахтовиков обратно в Воркуту, а потом пробиваться к Лабытнанги.
Температура за бортом казалось бы не очень низкая, порядка ‑15 градусов, но при ветре больше 20 м/с она воспринимается совсем иначе. Двери не открываются, а когда наконец их удается открыть, машина мгновенно забивается снегом. Причем держать дверь нужно изо всех сил двумя руками. И даже при таком подходе у Митцубиши ветром оторвало капот и кинуло на лобовое стекло, а у Крузака дверь вывернуло и замяло в обратную сторону.
Когда наши путешественники решили возвращаться с вахтовиками, до Океана оставалось всего 40 км, уже была пересечена 68 параллель. Но двигаться дальше к намеченной цели было бы совершенным безумием. И ведь еще буквально неделю назад погода была иной, и до Ледовитого океана можно было доехать часа за 2–3 на обычной девятке. Кстати, местные жители очень удивлялись: «А вы именно в такую погоду хотели к Океану доехать?!» При этом смотрели на наших героев, как на инопланетян.
До Воркуты доехали довольно быстро. А по приезде в город договорились с теплым гаражом в таксопарке, где и оставили машины на ночь оттаивать. Сами же заселились в санаторий-профилакторий, который скорей представлял собой некий перевалочно-психологический пункт адаптации к жизни вне шахты для шахтеров и напоминал некий гибрид общаги и шахтерского туннеля.
На следующий день оттаявшие машины забрали из гаража, слегка подремонтировали и выдвинулись в сторону Полярного Урала. На заправке познакомились с парнем, который сказал, что в 90х годах сопровождал экспедицию Чубайса, и добавил: «Чубайса провел и вас проведу!»
Попасть для начала нужно было на станцию Елецкая. Вахтовики на Уралах и гусеничных вездеходах ждали погоду, наши же герои решили, что погода им не нужна, и стали пробиваться к Елецкой, несмотря на метель и пургу. До станции всего 37 км, но чтобы их пройти понадобилось 13 часов. Из машин выходили все, и головную машину – Крузака на 37ых колесах — фактически несли на руках. Вторым шел Корандо Дмитрия. Каждая речка, спуск и подъем были сложнейшей переправой. Снега наметено очень много, где была дорога, понять невозможно. Остается только копать до наста и искать, где проходил зимник. После того, как на руках протаскивали первую машину, сразу надо было двигаться остальным, так как колею заметало снегом мгновенно.
Под утро доехав (если это передвижение можно назвать «ездой») до Елецкой, заночевали у какого-то брошенного здания. А когда проснулись, увидели удивленных местных жителей на снегоходах. Один из них подошел, заговорил, а потом очень выручил, подвезя не только соляры, но еще и зайцев с куропатками. В ответ ребята надарили ему сувениров – вымпелы и водку «Воркутинский тракт».
Отдохнув, двинулись в сторону станции Полярной. Метель и ветер не оставляли надежды на то, что дорога будет легкой. Тем более, местные жители рассказали, что вездеходы ушли на Усть-Кару еще две недели назад, и с тех пор никакой информации о них нет, МЧС уже оповещены. Колонна Уралов стоит, ждет погоду. Поезд и тот не смог проехать.
И, тем не менее, было принято решение выдвигаться из Елецкой и хоть как-то, но двигаться. Оставалась надежда, что придут вездеходы и все решится. До их прихода – двигаться самим, сколько получится. Собственно проехать удалось именно «сколько-то». А точнее – километров пять из нужных 100–150. Поняли, что дальше будет еще хуже, и стали ждать вездеход. Вездеход задерживался. Машины занесло полностью. Так стояли сутки.
Когда пришел вездеход, была придумала идея, как пробивать колею. На словах все казалось выполнимым. Первым за вездеход предполагалось цеплять на две мощные стропы Коранду, за ним Муссо Саши Елкина. То есть Корандо пробивал колею, а Муссо, как самая низкая машина, закатывала полученную «дорогу». Но как оказалось, гладкой колея вышла только в мыслях. На деле, когда вездеход трогался, тащить за собой машины он не мог, закапываясь в свежем снегу. Дорогу вообще не видно, и где именно проходит зимник, понять невозможно. Но самые неприятные ощущения Дмитрий испытал, когда вездеход сдавал назад. Его движение можно было контролировать только по рации, так как вполне очевидно, что в случае с вездеходом и зимником никакой речи о зеркалах заднего вида или, например, такой приятной штуке, как парктроники, нет. Однажды гусеницы, размером выше капота Коранды, остановились после истеричного крика «Стой» всего в двух сантиметрах от этого самого капота. После этого стало очевидно, что если побуксовать еще немного, то из Корандо точно можно сделать лимузин, а вот появление колеи вызывало все большие сомнения. В итоге одну машину отвязали. Одну машину вездеход еще как-то с огромным трудом тащил. Каждые пять метров давались с диким трудом. Не успевал вездеход протащить одну машину, как след за ней уже был заметен. Приходилось возвращаться, пробивать снова. За двое суток смогли пройти всего 15 км. Посчитали, что на 150 км придется потратить порядка трех недель. А время в поездке уже составляло две недели. Вынуждены были признать, что двигаться с такой скоростью вообще не вариант, и придется возвращаться в Елецкую. Две машины вездеход утащил волоком. Остальные три, в том числе Дмитрий на Корандо, пробивались сами. И даже нашли что-то наподобие дороги.
Вообще, на вездеход возлагались очень большие надежды, а вполне возможно, что без него было бы проще. Пробились бы и сами, пусть и медленно, постепенно, с пешими разведками. Да и сэкономили бы на его аренде 65 тысяч рублей. Но, как говорится, если б, да кабы…
И вот снова Елецкая. Там уже встречали, как старых друзей. Саша Елкин договорился с платформой, чтобы дальше двигаться уже по железной дороге. Но до платформы, до Воркуты, нужно было еще доехать. 37 километров, которые с таким трудом были до этого пробиты, конечно, были уже заметены. Пришлось все начинать снова. Утром 4 марта машины погрузили на платформы и стали ждать отправки.
Железнодорожники говорили, что в Лабытнангах машины окажутся уже через сутки. Однако одни сутки растянулись на четверо. Поезд должен был из Воркуты прибыть в Инту, но отчего-то пошел в Печору, где его загнали в тупик. Информация не радовала: чтобы поезд тронулся, нужно сформировать 60 вагонов, а за предыдущие три недели были собраны только 7.
7 марта стало понятно, что нужно, что-то решать. Накупили подарков и пошли договариваться, чтобы платформу прицепили к проходящему поезду. Пообещать-то это пообещали, но с той оговоркой, что никто не знает, когда собственно этот проходящий поезд будет проходить. Об этом становится известно всего лишь за 4 часа до прибытия поезда. На вокзале ребята помылись, подсушили термобелье. Везде ходили с паспортом, так как было не понятно, когда придет поезд. А еду готовили прямо на платформе. Сергей Бекиров, штурман Дмитрия, был вынужден сесть на поезд и отправиться домой. Так как уже опаздывал на работу. Саша Елкин, оставив машину на штурмана, уехал на пассажирском поезде в Лабытнанги.
А платформа с машинами продолжила путь: в Инту, а затем, наконец, на Лабытнанги. Двигатели машин не глушили. Наблюдали с платформы красивейшие виды Приполярного Урала. А еще снова была остановка на Елецкой. Там уже местные знакомые не только привезли солярки, но и накормили горячим супом и пловом.
После Елецкой поезд проходил по тому самому мосту, под которым была ночевка – станция Сейда. Но теперь это был вид сверху.
Чем дальше ехал поезд, тем красивее были виды, тем выше горы. Бело-сине-голубая суровая природа, пленяющая своей непокоренностью и холодной мудростью. Дмитрий, сидя на крыше Коранды, снимал видео, фотографировал.
За то время, что ушло на переговоры с железнодорожниками и на дорогу, погода исправилась, разъяснило. И зимник до Ледовитого океана расчистили. Московские экипажи рванули туда. Доехали всего за три часа. Впечатления? Ну, океана как такового, конечно, нет. Все бело, холодно, ровно. Но зато на навигаторе четко видно, что это он и есть! Океан!
В Лабытнангах пересеклись с экспедицией «501–503», как и было запланировано. Там же в Лабытнангах снова нашлось подтверждение тому, что дух джиперства – особый. Это дружба, несмотря на расстояния, духовное родство, готовность протянуть руку помощи, помочь и словом, и делом. Где бы ты ни оказался, везде с готовностью встретят, накормят-напоят, спать уложат. Местный джипер Женя Сказка, например, наотрез отказался пускать Дмитрия спать в машине, а уложил в офисе. Остальные экипажи двинули домой, а Дмитрий решил еще покататься – посмотреть местные достопримечательности.
В тридцати километрах от Лабытнанги расположен поселок Харп. Название переводится с ненецкого «северное сияние». Дмитрий рассказывает, что, несмотря на красивое название, весь поселок – это несколько жилых домов, кругом колючая проволока да мелкие церквушки. Но зато поселок известен тем, что именно тут отбывал срок Михаил Ходорковский.
Харп расположен в предгорье Урала, и в хорошую погоду открывается совершенно великолепный вид на горы. И, наверное, именно это стоит считать главной достопримечательностью.
Дальше Дмитрий поехал в Салехард. Салехард – единственный в мире город, расположенный на Полярном круге, столица Ямала. Красивый современный город. В Салехарде представилась возможность посмотреть на мамонтенка Любу, который в это время «гостил» в музее. Этот ископаемый мамонтенок был найден в 2007 г оленеводом Юрием Худи. Оленевод дал мамонтенку имя «Люба» в честь своей жены. Мамонтенок уникален тем, что он прекрасно сохранился. Учеными было установлено, что мамонтенок погиб в возрасте 1 месяца, а произошло это более 40 тыс. лет назад.
Кроме того, в Салехарде есть несколько известных достопримечательностей. Паровоз с 501 стройки, памятник Романтикам 70х. И конечно, ресторан «Ямал», построенный прямо на мосту через реку Шайтанка. Ресторан полностью представляет собой смотровую площадку, с которой видно всю окружающую панораму: и город, и бескрайнюю тундру.
Вечером Дмитрий еще раз заехал в Лабытнанги, попрощался с Женей и поехал один в сторону дома. В одном из поселков заночевал недалеко от гостиницы. Утром, позавтракав пельменями, двинулся дальше. Ехал по зимнику вдоль Оби. Потрясающе красивая северная природа, закаты, расцвечивающие белоснежную картину безумно яркими синими, рыжими, алыми всполохами – это осталось и в памяти и, конечно, на фотографиях.
Доехав до границы Ханты-Мансийского и Ямало-Ненцкого округов, Дмитрий увидел, что на всей площадке был вытоптан снег. С улыбкой понял, что тут проехали ребята из экспедиции «501–503». Видимо, фотографировались.
На обратной дороге случилось очень неприятное событие. На зимнике ночью прямо в лоб Корандику пошла «девятка». На мигание дальним светом и сигналы водитель не реагировал — возможно, заснул за рулем или пьяный был. Машина бы так напрямую и влетела в Корандо, но Дмитрий успел резко свернуть на встречную. «Девятка», не притормаживая, ударила его в заднее правое колесо и, не останавливаясь, уехала дальше, оставив на дороге часть бампера и зеркало. После этого стало как-то не по себе. Колесо у Коранды разбортировалось, диск был погнут. Немного придя в себя, Дмитрий поставил запаску, поехал дальше.
На выезде из Ханты-Мансийска заночевал. Это была последняя ночевка перед приездом домой.
Итак, экспедиция завершена. Порядка пяти тысяч километров и море эмоций. Каких эмоций? Очень разных. Любая такая поездка делает человека мудрее, помогает взглянуть на жизнь иначе. Увидеть всю ту необъятную природу, которая нас окружает, почувствовать хрупкость человеческой жизни и стойкость людского характера, открыть что-то новое в людях, в мире и, главное, в себе. Это всегда встряска, переворот сознания и свежий взгляд на реальность, который невозможно получить иначе, как вырвавшись из череды будней. Если человек однажды понимает, что такая жизнь, полная адреналина и чреватая ломкой мировоззрения и расширением границ реальности, это его путь, дальше его уже ничего не остановит. И он постоянно будет искать возможность оказаться в подобных условиях, испытать новые ощущения, перевернуть свой мир. Именно такой человек скрывается под ником дмитрий72. И такие люди еще есть на форуме сайта korandovod.ru. Это особые люди, и с ними действительно интересно. И они способны прочувствовать жизнь во всей ее полноте. А раз так… Новые истории будут появляться регулярно!
И немного от себя. Когда я писала три статьи об экспедиции «Воркутинский тракт 2011», в голове все время крутились слова песни «Апрель» Виктора Цоя:
Над землей — мороз,
Что ни тронь — все лед,
Лишь во сне моем поет капель.
А снег идет стеной,
А снег идет весь день,
А за той стеной стоит апрель.
А он придет и приведет за собой весну,
И рассеет серых туч войска.
А когда мы все посмотрим в глаза его,
На нас из глаз его посмотрит тоска.
И откроются двери домов,
Да ты садись, а то в ногах правды нет.
А когда мы все посмотрим в глаза его,
То увидим в тех глазах солнца свет.
На теле ран не счесть,
Нелегки шаги,
Лишь в груди горит звезда.
И умрет апрель,
И родится вновь,
И придет уже навсегда.
Ран очень много. И на теле земли, и на теле нашей Родины, и в душах людей. Но хочется надеяться, что людей, у которых в душах горят звезды – много. И тогда и за непроглядной стеной снега, и за серыми тучами, всегда можно увидеть свет солнца. И апрель придет навсегда.
Записала рассказ дмитрия72 — CherryBrandy
